Изображая якобинцев чудовищами
Падение якобинской диктатуры привело к резкому идейному повороту во всех областях искусства. Наступление буржуазной контрреволюции в театре нашло выражение не только в изъятии всех санкюлотских пьес, но и в настойчивом насаждении антиякобинской драматургии. С бешеной злобой драматурги, термидорианской реакции поливали клеветой ненавистную им народную революцию и ее вождей. Ложь и демагогия — постоянное оружие буржуазии в ее борьбе с народными движениями— были пущены в ход, чтобы одурачить массы, убедить их в благости термидорианского переворота. Изображая якобинцев чудовищами, пьющими человеческую кровь, и пряча свою истинную контрреволюционную сущность под лозунгом свержения тирании Робеспьера, эта драматургия преследовала одну цель — исказить исторические события, растоптать все права, завоеванные народом, утвердить вечность и незыблемость буржуазного строя. Снова звучит на сцене проповедь классового мира и человеколюбия. Социальная демагогия проникает на сцену, вытесняя республиканскую проблематику и заменяя ее проповедью абстрактной гуманности, за которой пряталась настойчивая пропаганда политической терпимости к изменникам, аристократамэмигрантам— ко всем, кроме борцов за интересы народа и диктатуру революционной демократии. Меняется идейная направленность всех жанров.
Театр периода Директории уже целиком приспособлен к вкусам и взглядам буржуазного зрителя. Аллегорические пьесы и политические фарсы совсем исчезают из репертуара. Комедии и водевили теряют политическое содержание и превращаются в развлекательные жанры. Мелодрама становится одним из главных проводников охранительной буржуазной идеологии в низовом театре. В трагедии образы Брутов и Гракхов сменяются образом Цезаря. Вытесняя из трагедии героя патриота и республиканца, защитника народа, на сцену вышел военный герой, победоносный полководец. Высокое понятие революционного патриотизма подменялось теперь шовинистическим прославлением военной мощи буржуазной Франции. Эту же тему подхватывают залихватские водевили и комические оперы, воспевавшие гусаров и драгун. Еще до прихода к власти Наполеона буржуазный театр воплотил мечту буржуазии о военном диктаторе, который станет стражем завоеваний буржуазного общества. Театр периода Директории заложил фундамент буржуазного театра XIX века. Для развития французского актерского искусства период революции сыграл решающую роль.
Среди деятелей французского театра XVIII века были люди высокой культуры, горячие поборники просветительских идей. И, однако, актеры продолжали оставаться бесправным сословием, профессия их считалась бесчестной. Это нелепое предубеждение, вскормленное церковным мракобесием, могло быть разрушено только революцией. Естественно, что с первых же дней революции актеры поднимают вопрос о юридической легализации актерского сословия. Несмотря на сопротивление ряда священников-депутатов, Учредительное собрание в конце 1789 года утверждает актеров в гражданских правах. Этот декрет — крупнейшее, этапное событие в истории французского актерского сословия. Рассматривая актера как пропагандиста, воспитателя «общественных принципов, добрых нравов и патриотизма» (Робеспьер), революция потребовала от него гражданской зрелости, высокой политической сознательности. С этого момента деятели театра активно включаются в политическую жизнь; вместе с тем начинается процесс их политической дифференциации. Те из них, которые были связаны с придворными кругами и привыкли к материальным подачкам знати, резко враждебно встретили революцию и бежали из революционной Франции, примкнув к реакционной эмигрантской аристократии. Однако значительная группа роялистски настроенных актеров осталась во Франции и пыталась противодействовать революционному преобразованию театра, саботируя политический репертуар или протаскивая контрреволюционные пьесы.