«Красный карлик»
Гримальди хорошо владел всеми средствами пантомимы, но он не был ни выдающимся акробатом, как Рич, ни очень хорошим певцом. Секрет его обаяния таился в другом. Гримальди был замечательным буффонным актером, умевшим каждый раз создать законченный образ и вовлечь весь зал в тот мир веселья, шутки, проказ, остроумия, в котором, казалось, он жил. Гримальди был по-своему совершенно убедителен в самых преувеличенно гротесковых ролях. Сила его таланта была такова, что то, что у любого другого комического актера показалось бы грубым шутовством, у него было оправдано, обусловлено необычайным характером персонажа. Знаменитый английский «чудак», эксцентричный и вместе с тем удивительно последовательный в своих чудачествах — герой десятков и сотен произведений английской литературы и искусства — нашел в творчестве Гримальди самое полное выражение.
В роли Смелого Драгуна из пантомимы «Красный карлик» Гримальди появлялся, например, на сцене в костюме, целиком составленном из предметов дамского туалета и кухонной утвари. На голове его была модная муфта огромного размера и с кармашком для часов, зашпиленным красивой булавкой, плюмаж заменяли две щетки для смахивания крошек со стола, аксельбантами были бельевые веревки. Сапогами Смелому Драгуну служили два угольных ведерка, в которых шпорами были ручки, и он грозно потрясал шинковочным ножом невероятных размеров. В пантомиме «Арлекин и Асмодей» Гримальди преображался в целый овощной лоток. Тело его было кочаном капусты, голова — репой, ноги — двумя грибами, а руки — морковками, каждая из которых была увенчана пучком коротелек. Всякая деталь такого необычного костюма обыгрывалась Гримальди с редкостным остроумием и изобретательностью.
Несмотря на огромный успех, Гримальди прожил жизнь, полную труда и лишений. Ему приходилось иной раз выступать в течение одного вечера в трех театрах, работая много лет изо дня в день, без всякого перерыва. Несчастлив был Гримальди и в личной жизни. Его горячо любимая жена умерла меньше чем через год после свадьбы; рано умер и его единственный сын. Не только мастерство Гримальди осталось в памяти современников. Он был живым олицетворением клоунады, и после его смерти стало литературной традицией изображать клоуна, паяца, шута грустными и несчастными людьми, преображающимися только на театральных подмостках. Гримальди был вынужден уйти со сцены сорока восьми лет. Его вывезли прощаться со зрителями в кресле, усталым, разбитым. Но когда он запел свою песенку о печеных яблоках, зал забыл, что уже нет прежнего Гримальди. Зрители бушевали и требовали повторения. Но у старого клоуна не было сил для этого. Умер он спустя десять лет, посвятив остаток жизни работе над своими мемуарами. ?Значение творчества Гримальди далеко выходит за рамки пантомимного жанра. Он, по существу, определил манеру исполнения комедии-бурлеска на английской сцене. Его искусство гротеска, доведенное до совершенства, оказало влияние на многих актеров, работавших в совсем других жанрах, вплоть до высокой трагедии, в том числе на Эдмунда Кина, который сам заявлял, что использовал некоторые находки Гримальди. Первые успехи английской литературы критического реализма повлекли за собой усиление реалистических тенденций в английской драматургии.
В известной мере эта новая тенденция драматургии была подготовлена «реалистической» мелодрамой, или, как ее называли, «мелодрамой Адельфи». Однако обращение драматургов той поры к большим жанрам, в первую очередь к «законной» комедии, которая непосредственно перед отменой театральной монополии уже начала проникать на сцены «малых» театров, не могло не повлечь за собой стремления пройти выучку у драматургии просветительского реализма — самого близкого по времени периода успехов реалистической комедии в Англии.