Монти гибок и готов склониться

Помимо характерной для позднего классицизма системы аллюзий в «Арминии» содержится еще одно качество, свидетельствующее о подрыве непреложного классицистского канона. Пиндемонте вводит хор бардов, который призван подчеркнуть исторический и географический колорит трагедии. Хоры, помещенные в конце актов, представляют собой совершенно автономные от действия лирические песни, написанные под непосредственным влиянием народных песен Оссиана — Макферсона.

Той же цели создания историчеекого и географического колорита подчинены авторские указания о месте действия (германский лес вместо привычного для классицизма дворца) и о костюмах актеров (согласно рассказу Тацита действующие лица должны быть одеты в медвежьи шкуры, головы их украшены венками из дубовых листьев, щиты должны быть деревянными с национальным орнаментом). Любопытно, что эти нововведения, вызванные несомненно влиянием английской предромантической литературы, эклектически уживались с системой прямых аллюзий, смысл которых заключался вовсе не в историческом правдоподобии, а в том, чтобы современники сразу узнавали в Арминии Наполеона, а в перипетиях эпизода из германской истории — свои собственные дела и судьбы. Подобно старшим своим современникам Винченцо Монти и Ипполито Пиндемонте, Уго Фосколо (1778—1827) также внес свой вклад в дело разрушения отжившего классицистского канона и создания новой итальянской драматургии, в которой все отчетливее звучали романтические мотивы. По своему морально-политическому облику и общественному темпераменту Фосколо сильно отличался и от Монти и от И. Пиндемонте. Насколько Монти был гибок и готов склониться в любую сторону, смотря по обстоятельствам, настолько Фосколо был непреклонен и тверд. Насколько Пиндемонте был пассивен и замкнут, настолько Фосколо был активен и преис-полнен политических страстей. И как поэт и как политик Фосколо целиком принадлежит истории итальянского национально-освободительного движения. Более того: до выступления Джузеппе Мадзини единственным подлинным революционером среди представителей итальянской интеллигенции был Уго Фосколо. В мировую литературу он вошел романом «Последние письма Якопо Ортиса» (1802). В Италии до сих пор с трепетом декламируют стихи из его поэмы «Гробницы», в которой он воспевает славное прошлое своей родины. Ему принадлежат очень интересные работы «О методах перевода Гомера» (сам он блистательно перевел избранные места из «Илиады»), статьи о «Божественной комедии» и «Декамероне», об итальянском языке и о новой итальянской драматической школе, статьи по военным вопросам.

Естественно, что, когда рупором политической борьбы сделалась сцена, молодой поэт захотел попробовать свои силы в трагедии. Свою первую трагедию «Тиест» Фосколо написал в 1796 году, когда ему было всего восемнадцать лет. Трагедия была представлена в Венеции в январе 1797 года и имела поначалудовольно шумный успех, выдержав около тридцати представлений подряд, но затем вскоре была забыта. Написанная под влиянием тогдашнего кумира Фосколо — Витторио Альфьери, она носила сугубо подражательный характер. Сюжет трагедии взят из древнегреческой мифологии (легенда о Тиесте, брате Атрея, который угостил Атрея мясом его собственных детей). Построена трагедия по всем канонам классицистской драматургии, с минимальным количеством действующих лиц и с соблюдением трех единств. В трагедии этой не было подлинных драматических характеров. Известный интерес представляли только отдельные лирические куски. Сам Фосколо уже в 1802 году пренебрежительно отзывался о своем первенце и называл его. «пустячком». Первоначальный успех «Тиеста» можно объяснить только изобилием страстных тирад о свободе и справедливости, выдержанных в зажигательном стиле якобинской трибуны.

1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (Пока нет голосов)
Загрузка...

Есть что сказать? Оставьте комментарий!