Особый интерес представляет последнее создание

Одному критику, упрекавшему Росси в излишней страстности его Гамлета, тогда как печальный принц — «продукт севера и туманов», Росси отвечал: «Гамлет — мировой тип! Он принадлежит всем временам и всем народам». Будучи жертвой тех же ударов судьбы, он и в Неаполе остался бы таким же. Шекспир, создавая Гамлета, сказал миру: «Вот человек, вглядись в него, и ты познаешь самого себя». Так Росси утверждал за художником право на раскрытие авторского образа.

Особый интерес представляет последнее создание. Росси — образ Ивана Грозного. Приступая к работе над ним, Росси руководствовался пожеланием, высказанным ему при жизни автором: чтобы актеры создавали образ не одними темными красками тиранства, но придавали бы ему человечность.

Грозный — Росси был натурой глубокой, исключительно сильной, но отравленной страшным ядом — сознанием своего безграничного могущества, которое постепенно вырождается в манию величия и столь же безграничную подозрительность.

Это сделали долгие годы борьбы с боярщиной. Иван глубоко несчастен, потому что он одинок и никому не в силах верить. Он тяжко болен, но временами в нем еще вспыхивает былая мощь, впрочем, быстро угасающая. Такова сцена, когда Иван приказывает заключить мир со Стефаном Баторием, или значительная, торжественная беседа с Федором — наставление о том. как надо править царством. Ужас охватывал зрителей, когда, умирая, Грозный зовет убитого им сына: «Иван, Иван, сын мой!» Здесь было все: и отчаяние, и призыв к чуду, и бессильный уже гнев против «изменника» Бориса, и страх перед крушением своего дела, перед грозящей государству гибелью.

Высоким артистизмом отличалась сцена в Грановитой палате, когда царь во время приема польского посла бросает в него топор. Прием начинается по всем правилам тонкой дипломатии, но вскоре возникают насмешки, вот уже слышатся взаимные дерзости и оскорбления. Грозный, а за ним посол возвышают голос, кричат одновременно, бояре принимают участие в общем возбуждении — картина правдивая и выразительная!

Росси не мог воссоздать образ царя Ивана во всей его национальной конкретности, но он сумел показать в нем те черты государственного гения, которые составляют основу этого образа. Настороженное вначале внимание зрителей сменилось доверием к исполнителю после замечательно проведенной сцены с Годуновым, которому царь говорит: «И что вдали провижу я, того не видеть вам куриным вашим оком!»

Спектакль имел большой успех. Но Росси предпочел прислушаться к критическим голосам. Он снова пересмотрел свою работу и уже к следующему представлению внес ряд изменений.

В образах Лира, Макбета, Шейлока, Нерона, Людовика XI, Скупого рыцаря и Грозного Росси с позиций высокого гуманизма вскрывает психологию уродующей душу страсти, проводя своего героя по адским кругам нравственной агонии.

Целью Росси было не столько вызывать негодование, сколько возбуждать сострадание. Отсюда некоторая идеализация образов, известный крен в сторону сугубо этического освещения проблемы за счет социального. Характерно, что в «Короле Лире» сцена в степи с проходящей в ней темой «бедных, нагих несчастливцев» звучала как тема сострадания, и главным образом по отношению к самому Лиру. В «Гамлете» Росси недостаточно подчеркивал линию «Дания — тюрьма» и «весь мир — тюрьма». В итоге несколько стушевывалась масштабность скорби Гамлета, тема «века, вывихнувшего суставы».

И все же справедливы были слова историка и театрального критика И. И. Иванова: «Хотя от Росси иногда ускользали существенные пути шекспировского творчества, но все же он один из самых прекрасных и вдохновенных проводников ь могучем лесу его поэзии».

Росси делал героическое для своего времени дело, пытаясь показать благородство человеческой природы буржуазному обществу, которое уже начинало деградировать. Но он и сам нес груз ограниченных буржуазных представлений. Этому способствовало вырождение революционных идеалов внутри национально-освободительного движения после поражения 1849 года. А Росси к тому же никогда не был республиканцем. Его вполне удовлетворял конституционно-монархический правопорядок в освобожденной от иноземного ига Италии. Он с одинаковым восторгом говорит о Кавуре и о Гарибальди. В народном герое Италии Росси видит прежде всего воплощение гуманности, «любви, которая руководила всеми его действиями, вела на все высокое». Гарибальди как знаменосец республики, как яростный враг папизма остается за пределами этой характеристики.

1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (Пока нет голосов)
Загрузка...

Есть что сказать? Оставьте комментарий!