Пьеса «Карл Смелый»
Тот же метод работы над декорацией переносился и на пьесы драматургов, не принадлежащих к лагерю романтиков, но пытающихся овладеть принципом «местного колорита». Особенно углубленная работа шла при постановке «Людовика XI» Делавиня (1832). Для оформления этой пьесы Тейлор привлек в качестве консультанта знаменитого литографа Ашилля Девериа — блестящего знатока исторических стилей, неоднократно дававшего советы художникам и режиссерам. Для создания эскизов костюмов к «Людовику XI» Девериа провел специальные изыскания по истории костюма XV века. Декорации же к этой драме были поручены Сисери и Сешану, которые отправились в замок Плесси ле-Тур (место смерти Людовика XI) и писали эскизы декораций непосредственно с натуры. Немалую роль в борьбе за реформу постановочных методов сыграли сами драматурги.
Уже Пиксерекур печатает в 1814 году предисловие к своей пьесе «Карл Смелый», в котором цитирует исторические документы, использованные им при написании этой пьесы, и в ремарке указывает ее точную дату: «Действие происходит 4 и 5 января 1477 года». Тенденция к насыщению пьесы «местным колоритом» характерна для многих авторов, в мелодрамах которых приводится подробное описание улиц старого Парижа, точной исторической обстановки. В ремарках пьес Гюго и Дюма говорится об архитектурном стиле декораций, о моде и деталях исторических костюмов, намечаются и мизансцены, создающие необходимый поэтический колорит. Гюго не ограничивался ремарками. Сам неплохо владея карандашом и кистью, он лично давал указания художникам, набрасывая чертежи и планировки к своим спектаклям. Правда, ему далеко не всегда удавалось добиться выполнения своих замыслов от театра Французской Комедии. Значительно легче было для Гюго осуществить свои постановочные идеи на сцене бульварного театра Порт-Сен-Мартен, где работала та же группа художников (Лефевр, Сешан, Дитерль, Фёшер, Деплешен). Но Гюго и сам писал некоторые эскизы декораций. Характерен эпизод, связанный с постановкой его «Лукреции Борджа». За час до премьеры Гюго обнаружил, что художники, не поняв его указаний, сделали в декорациях дворцового зала в Ферраре вместо маленькой потайной дверцы огромную парадную дверь.
Тогда Гюго взял кисть и собственноручно переписал злосчастную дверь, покрыв ее красной краской с золотыми полосками. Культура романтического театра значительно усложнила постановку спектакля и способствовала усилению той динамизации мизансцены, о которой говорилось выше. Художники-романтики не боялись совершенно неизвестных классицистскому театру сложных декоративных построений и в отдельных случаях выступали в качестве изобретателей технических приемов, которые, как и все в романтическом спектакле, подчинялись цели эмоционального воздействия на зрителей. Т. Готье рассказывает о поставленных в двух театрах — Амбигю-Комик и Ренессанс — пьесах, отразивших трагическую гибель фрегата «Медуза», Этот взволновавший всю Францию эпизод был воспроизведен художником Жерико на знаменитой картине, изображавшей группу мертвецов и умирающих от голода людей, сгрудившихся на разбитом бурей плоту. Сцена гибели фрегата была поставлена обоими театрами, и искусство театрального художника оживило шедевр Жерико, создав картину, полную трагической патетики и пугающей силы иллюзии. Живопись и искусство машиниста, до тех пор чуждые драматическому театру, теперь включились в него как звенья единой цепи эмоционального воздействия на зрителя. Художники романтического театра раскрыли смысловое значение декоративного оформления и внесли в театральную культуру Франции много важных завоеваний. Они разрушили абстрактность классицистского спектакля, выдвинули требование историзма, сделали первые попытки изображения на сцене реальной житейской обстановки.
Но они подчинили свое творчество решению идейно-художественных задач романтического спектакля с его культом фантазии, с его стремлением к необычному, подчеркнуто яркому, противопоставленному прозаической серости буржуазного мира.
(Пока нет голосов)
Загрузка...