Действие «Марсельезы»
В период от февраля до июня 1848 года парижские театры отвечали настроениям революционного подъема не столько существенными переменами в репертуаре, сколько повсеместным исполнением «Марсельезы». В театре Французской Комедии в течение тридцати семи вечеров по окончании спектаклей на сцену выходила Рашель и, драпируясь складками знамени, которое она держала в руках, пела революционный гимн. Успех этих выступлений был настолько велик, что Рашель отправилась в поездку по провинции, имея от министерства внутренних дел специальный циркуляр, обращавший внимание директоров провинциальных театров на благотворное действие «Марсельезы» в исполнении Рашели на умы и сердца граждан. Торжественные, тревожные и победные звуки «Марсельезы» неслись и со сцен едва ли не всех театров. «Во всяком театре была своя «Марсельеза»,— вспоминал это время А. И. Герцен,— где с пушками, где с Рашелью». Поражение парижского пролетариата в июне 1848 года и победа реакционной буржуазии сделали невозможными в дальнейшем даже столь умеренные выражения революционных настроений.
В дни вооруженной борьбы, происходившей «а улицах Парижа, театры были закрыты. Но вскоре после июньских дней в Национальном собрании был поставлен вопрос о возобновлении нормальной деятельности парижских театров. Сценическое искусство должно было способствовать успокоению умов, примирению враждебных страстей и развлечению публики. Эти установки определяли характер репертуара парижских театров. Так, в 1851 году из 263 новых пьес, показанных на столичной сцене, было 236 комедий, фарсов, шуток и пословиц. По наблюдению современного театрального критика, «трагедия решительно погибла». Однако последовательное осуществление программы «успокоения» иногда нарушалось вспышками социальных страстей. Борьба между теми, кто победил и кто был побежден в июне 1848 года, продолжалась. «Пролетариат… пал с честью, достойной великой всемирно-исторической борьбы; не только Франция — вся Европа дрожит от июньского землетрясения» —писал К. Маркс. Стремясь возвеличить свою победу и скрыть ее реакционный смысл, буржуазные писатели пытались изобразить «контрреволюционных крестоносцев», как назвал Маркс защитников «партии порядка», в виде доблестных граждан, защитивших республику от сил разнузданной анархии и беззакония. Для этого на сцену опять вызывались «древнеримские призраки», и, одеваясь в костюмы римской республики, современные буржуа стремились показать свою победу как подвиг высокого героизма.
Так, в октябре 1848 года, в дни жестокой расправы над уцелевшими участниками восстания, когда парижские форты были переполнены арестованными, в Историческом театре состоялось представление драмы Дюма-отца «Катилина», в которой, по словам Герцена, автор «выводил Июньские дни в римской латиклаве на сцену». Зрителям предлагалась поучительная картина: заговорщик Катилина поднимал восстание против римской республики и терпел поражение. Исторические сюжеты были для театра опасными рифами на пути осуществления курса на умиротворение страстей. Это проявилось при постановке в 1850 году в театре Французской Комедии пьесы Понсара «Шарлотта Корде». Изображая Марата и его врагов, автор с позиции «здравого смысла» осуждал «крайности» и ожесточение, проявленные обеими сторонами, и отдавал должное каждой из них. Но тема оказалась слишком острой и злободневной. Буржуазный зритель театра Французской Комедии бурно выражал свои симпатии, и, когда актриса, исполнявшая роль Шарлотты Корде, появилась на сцене после убийства Марата, к ее ногам полетели букеты цветов.
(Пока нет голосов)
Загрузка...