Гюго решительно восстал
Марс несомненно оказалась гибким художником, умело овладев новым для нее репертуаром. Но всему ее творческому существу остался чужд демократический и протестующий пафос романтической драматургии. Общеизвестны ее споры с Гюго во время репетиций «Эрнани». Актриса вела себя вызывающе, оспаривая каждое смелое выражение, каждый новаторский стих. Основное столкновение вызвали слова, обращенные доньей Соль к Эрнани: «Мой гордый лев великодушный!..» Марс требовала, чтобы донья Соль произносила: «Вы, монсеньер, герой великодушный!» Гюго решительно восстал против такой неоправданной аристократизации речи своей героини и советовал актрисе попытаться понять конкретные исторические и жизненные обстоятельства, определившие духовный мир и лексику доньи Соль. Но советы Гюго означали, по существу, требование коренного изменения творческого метода и мировоззрения актрисы. Этого на спектакле «Эрнани», разумеется, не произошло. Даже самые ортодоксальные классицисты, убежденные противники Гюго, яростно сопротивлявшиеся театральным реформам, ни словом не возражали против исполнительской манеры актерского состава «Эрнани».
Здесь можно говорить не столько о новаторстве, сколько об умелом использовании актерами своего богатого сценического опыта и виртуозного мастерства для выполнения новых творческих задач. Та же тенденция к аристократизации искусства легко прослеживается в творчестве актрисы Жорж (настоящее имя — Жозефина Веймер, 1787—1868). Дочь музыканта и актрисы, она с пяти лет начала выступать на сцене в детских ролях. В конце 1802 года Жорж дебютировала на сцене театра Французской Комедии в роли Клитемнестры. Шестнадцатилетней актрисе было поручено амплуа «трагических матерей», потому что проблема возраста, как и вообще проблема бытовой характерности, не существовала для актеров классицистской трагедии. Прославленная красавица Жорж, величественная, как античная статуя, с низким, звучным металлическим голосом, скандировала и пела стихи по всем традициям и законам старой школы. Однако, постоянно играя вместе с Тальма, она восприняла от него повышенную патетику и контрастность эмоциональных переходов. Эту внешне понятую экспрессивность сценической манеры в соединении с «завывающей» декламацией Жорж привезла в Россию, куда приехала в 1808 году. Четыре года пребывания Жорж в России — это не только годы ее шумных успехов у высшего общества и соревнования с замечательной русской актрисой Екатериной Семеновой. Это были также годы расшатывания ортодоксально-классицистских позиций Жорж. Из соревнования с Жорж победительницей вышла Екатерина Семенова. Широко известно высказывание А. С. Пушкина, который противопоставлял «бездушной актрисе» Жорж живое и верное чувство Семеновой. Русские наблюдатели оставили точные и детальные описания, которые дают возможность ясно представить манеру традиционной декламации французских классицистских актеров этого времени: тихая, певучая и монотонная читка, прерываемая внезапным мощным голосовым броском, эффектно выделяющим нужный стих или слово, пронзительный шепот, сменяющий «громкозвучную» и напевную декламацию, стремительная скороговорка, на фоне которой выделяется внезапно одно или несколько протяжно пропетых слов, — вся эта условная, искусственная, выученная до мельчайших интонаций речь была органическим порождением послереволюционного классицизма, формалистические тенденции которого обнаруживались во всей системе сценического поведения актрисы. Тесное и длительное общение с актерами русской реалистической школы, по-видимому, оказало влияние на творчество Жорж. С. Т. Аксаков рассказывает, что в Петербурге Жорж была вынуждена отказаться от некоторых чрезмерно «эффектных» декламационных ухищрений. Сама Жорж признавала, что Семенова эмоционально богаче ее, и поражалась способности русской актрисы играть в разных жанрах — ив высокой классицистской трагедии и в мещанской драме.
(Пока нет голосов)
Загрузка...