Миссис Кларксон
Героиня драмы миссис Кларксон — женщина авантюрной судьбы и эксцентричного характера. Она мулатка, дочь рабыни и господина, была когда-то продана, бежала, вышла замуж и бёжала от мужа, одержимая местью белым. Она влюблена в бедного и добродетельного молодого человека Жерара, который любит столь же добродетельную подругу своего детства герцогиню де Сетмон, когда-то насильно выданную замуж за богатого титулованного негодяя, который в свою очередь любит ослепительную миссис Кларксон и совершенно равнодушен к собственной жене. Однако герцог де Сетмон жаждет крови несчастного Жерара и вызывает его на дуэль. Возникает опасность, что порок восторжествует, но в этот момент автор выпускает на сцену неожиданно приехавшего из Америки мужа миссис Кларксон. Это крупный делец, богач, добрейший человек, который быстро восстанавливает справедливость, убивая негодяя герцога. Огорченная миссис Кларксон видит в крушении своих планов наказующий перст божий, руку судьбы; с горя она примиряется с мужем и отбывает с ним в Америку. Жерар и герцогиня обретают заслуженное счастье, соединяясь в законном браке.
Добродетель восторжествовала, а чтобы зритель не очень волновался на этот счет в течение спектакля и был уверен, что так именно и будет, Дюма ввел в комедию эпизодическое лицо — доктора Ремонена, назначением которого было с самого начала пьесы успокаивать зрителя уверениями, что все кончится благополучно и порок будет наказан. В пьесах Дюма-сына получили выражение некоторые существенные черты французской драматургии второй половины XIX века. Дюма вместе с Ожье и Сарду создает тип драмы, выражавшей мировоззрение класса, уже достигшего зенита своего исторического подъема. Этим порождалось то основное настроение французской буржуазной драмы, которое СалтыковЩедрин определял как склонность к «полному, безапелляционному довольству существующими формами жизни». Для этой драматургии характерно использование приемов реалистического изображения действительности при -отказе от самой сущности метода критического реализма, неприемлемого для апологетического буржуазного искусства. Отказываясь от глубокого вскрытия социальных пороков буржуазного общества, эта драматургия все недостатки «существующих форм жизни» рассматривала как следствие дурных нравов отдельных лиц или групп общества. Задачей драматического писателя и театра объявлялась борьба с нарушением установленных буржуазной моралью законов, которые утверждались как законы общечеловеческой нравственности.
Буржуазная драма середины и второй половины XIX века как бы возвращалась к задачам, которые столетие назад ставила перед собой просветительская драматургия. Это проявляется и в тематике произведений Ожье и Дюма, и в подчеркнутом дидактизме пьес, которые пишутся как доказательство определенного морального тезиса, и даже в заглавиях пьес («Побочный сын» и «Блудный отец» Дюма). Но идеи драматургов-просветителей остаются чуждыми потомкам. Обличение моральной испорченности аристократии в мещанской драме XVIII века и противопоставление ей высоких нравственных принципов «третьего сословия» было, по существу, моральной подготовкой революции. Поэтому этические начала, утверждавшиеся просветительской нравоучительной драмой, имели гуманистический смысл и совпадали с нормами общечеловеческой морали, морали народной, которые грубо попирались в феодально-аристократиче-ском обществе. Просветители XVIII века не видели противоречий рождающегося буржуазного общества. Они не были своекорыстными защитниками узкоклассовых интересов и выступали как представители демократического большинства. Общественная функция нравоучительной буржуазной драмы второй половины XIX века была совершенно иной и имела реакционно-охранительный характер.
Само обращение Ожье, Дюма и других драматургов этого направления к типу дидактической драмы было обусловлено чуждостью им метода критического реализма, предполагающего правдивое изображение действительности в ее типичных явлениях, и необходимостью декларативного утверждения тезиса, справедливость которого доказывалась при помощи искусно подобранных аргументов.