Обноски Реставрации
Мюссе точно подмечает слабые стороны романтической эстетики. Он язвительно ополчается против подражания немецкому романтизму, против духа средневековья, против «кладбищенской» тематики, против чрезмерного увлечения «местным колоритом», против фальшивых эффектов романтической драматургии.
По-прежнему борясь за искусство, отражающее жизнь сегодняшней Франции, а не экзотических стран или далекого прошлого, Мюссе гневно требует сбросить «обноски Реставрации». Он скорбит, что в современных драмах писатели, гоняясь за точными историческими сапогами или бриджами, забыли о стиле, страстях, характерах. Он даже высказывает мечту о новом Мольере, который написал бы «Мизантропа» на материале современных нравов. Но за всем этим потоком язвительных, умных и тонких критических замечаний в адрес романтизма нет ясной положительной программы. Современное общество внушает Мюссе ужас. В нем видны толькоНо, с отвращением заклеймив буржуазный мир, Мюссе резко порицает и борцов против социального зла, осуждая «безумцев», которые призывают народ к восстанию. Отход от гражданских мотивов находит выражение и в эстетических высказываниях Мюссе. В статье «О трагедии» (1838) Мюссе отказывается от самого ценного, что было в его прежних выступлениях, — борьбы за современное искусство.
Теперь он утверждает, что и романтизм и классицизм в одинаковой мере имеют право на существование. Утрата протестующего духа, равнодушие к острым вопросам современной идеологической борьбы были одним из проявлений углубляющегося скептицизма, характерного для позднего творчества Мюссе. В 1840—1850-е годы Мюссе приходит к примирению с действительностью. Мюссе — один из самых крупных драматургов Франции XIX века. Но в течение многих лет идейно-художественная позиция, занятая писателем, мешала проникновению на сцену его пьес и успеху их у зрителей. В декабре 1830 года в Одеоне была поставлена комедия «Венецианская ночь». Ее провал произвел на Мюссе настолько удручающее впечатление, что он принял решение не писать больше для театра. Неудача сценического дебюта Мюссе далеко не случайна. Пьеса, поставленная вскоре после Июльской революции и в канун битв начала 1830-х годов, была внутренне чужда зрителю, жившему в напряженной атмосфере общественной борьбы. В «Венецианской ночи» Мюссе впервые выступил не только против классицизма, но и против демократического романтизма, против драматургической программы, наме-ченной в «Марьон Делорм» и «Эрнани».
Этим патетическим драмам, насыщенным пафосом гуманизма и зовущим к борьбе,Мюссе противопоставил свою изящную, ироническую пьесу, в которой звучит только скептическая усмешка. Мюссе начинает «Венецианскую ночь» бурной романтической сценой. Перед зрителем предстает весь ассортимент «неистовой» романтической драмы — ночь, гондола, Венеция, шепот влюбленных, мольбы, угрозы, убийства. Но внезапный поворот действия прерывает поток страстей. Любовник, только что в порыве ревности собиравшийся убить либо себя, либо своего коронованного соперника, вдруг решает, что жить гораздо приятнее, чем умирать,— и прыгает в плывущую мимо гондолу к веселящейся компании друзей, махнув рукой на «роковые» страсти. Утверждая, что страсть не способна пробудить героический порыв в человеке, и насмешливо пародируя преувеличенную риторику романтической драмы, Мюссе развенчивал и самый образ романтического героя с его экзальтацией и верой в свои убеждения, с присущей ему патетикой действия и борьбы. Центральной фигурой «Венецианской ночи» является не романтический любовник Разетта, но утонченный скептик принц Эйзенахский, эпикуреец, послушный лишь причудам своей фантазии и лени. Он предвещает вереницу «сыновей века», которые пройдут через пьесы Мюссе, и определяет их основную тему.