Одна из наиболее ярких черт этой эпохи…
Иначе поступает Мандзони. Все содержание трагедии и есть раскрытие этой темы на строго историческом материале, без анахронизмов и перелицовок. Мандзони задался целью написать трагедию, которая не только раскрывала бы через характерный эпизод суть исторических событий, приведших Италию к неисчислимым бедам, но и показывала бы то неизбежное зло, которое порождают подобные исторические обстоятельства. Он хотел показать человека, чья судьба обусловлена средой. Споря с французским критиком Шове, Мандзони писал: «… только в самой истории я могу обнаружить характер, свойственный людям и эпохе, которые я хочу нарисовать. Одна из наиболее ярких черт этой эпохи… — это такая ревнивая жажда власти, авторитета; такое тревожное и подозрительное недоверие ко всему, что могло бы, не скажу, уничтожить, но ограничить их ненадолго; это до такой степени утрированная потребность в политическом уважении, что люди легко шли на преступление, чтобы защитить не только власть, но репутацию власти. Эти идеи были настолько господствующими, что они изменили все характеры как управляемых, так и правящих, создали политику, мораль и, что самое ужасное, религиозную мораль, которая смогла ужиться с этими идеями.
Человеческая жизнь считалась чем-то настолько мало священным, что казалось не обязательным ждать, пока она станет действительно опасной для правителей, чтобы отнять ее у человека… Вот при таких-то обстоятельствах, среди таких учреждений я вижу человека, в котором все, что он имеет великодушного, благородного и пылкого, противоречит им… человека, которого ищут сильные мира сего, потому что они в нем нуждаются, в то же время ненавидя его за его превосходство, за его непокорный и гордый нрав… »Мандзони приводит еще множество доводов в пользу выбора именно этого характера. Он видел определейную аналогию между тем, что произошло в XV веке, и тем, что происходило на его глазах сразу после реставрации старого режима. Это была вполне законная историческая аналогия, не требовавшая ни-какого маскарада. Объективность изложения исторического материала не мешала аналогиям с современностью. Такие аналогии допустимы и не будут являться анахронизмами даже в самой реалистической драме. Подобными аналогиями Мадзони широко пользовался в своей второй трагедии «Адельгиз», в которой можно найти и почти точные цитаты из Наполеона и из Мюрата. Как уступку старой традиции, хотя и в полном согласии со своим принципом историзма в трагедии, Мандзони ввел в пьесы лирические хоры, в уста которых он вкладывал свои наиболее важные авторские размышления. В «Графе Карманьоле» хор выступает в Момент победы венецианцев над миланскими войсками и, вместо того чтобы торжествовать, оплакивает эту победу, потому что и на стороне побежденных и на стороне победителей убиты, изранены, искалечены итальянцы. Хор сокрушается, потому что эта битва, принесшая победу венецианцам и Карманьоле, была торжеством братоубийства. К чему приводит братоубийственная война?
К тому, что страна становится легкой добычей чужеземных поработителей. Когда итальянцы перестанут воевать между собой, чужеземцам будет не так просто победить Италию, потому что страна не будет разобщена, она станет едина. В «Адельгизе» Мандзони рассказывает о борьбе лангобардов с Карлом Великим и судьбе последнего короля лангобардов Дезидерия. Дочь Дезидерия Эрменгарда замужем за франкским королем Карлом Великим. Сын Адельгиз — военачальник в армии Дезидерия. Благодаря интригам папы, который боялся лангобардского наступления на Церковную область, Карл ополчился на лангобардов, с позором вернул Эрменгарду отцу, сам же двинулся во главе своих войск на лангобардскую державу. Адельгиз отбил первый натиск франков в горных ущельях Альп. Но как под Фермопилами в Древней Греции, изменники указали франкам обходные тропинки, и лангобарды были разбиты. Адельгиз, раненый, вынужден был отступить. Павия, столица Дезидерия, была взята, и царству лангобардов пришел конец.