«Орфей в аду»
С конца 1850-х года в парижские театральные круги охватывает увлечение опереттой. «Весь Париж» напевает легко запоминающиеся игривые и веселые мелодии, повторяет остроты опереточных героев и увлеченно танцует каикан, моде на который много способствуют оперетты Оффенбаха.
Огромный успех оперетты был вызван тем, что она отвечала мироощущению и вкусам буржуазной публики, призывая наслаждаться всеми благами жизни и не относиться серьезно к тем политическим, ре-лигиозным или моральным нормам, которые этому препятствуют. Но в то же время элементы сатиры, в том числе и на государственных и политических деятелей Второй империи, делали оперетту близкой настроениям демократических слоев парижского зрителя. Создателем классических образцов французской оперетты был выдающийся композитор Жак Оффенбах (1819—1880), лучшие произведения которого были написаны в сотрудничестве с драматургами Мельяком и Галеви. Особенно популярны в театре времен Второй империи были оперетты Оффенбаха «Орфей в аду» (1858), «Прекрасная Елена» (1864) и «Герцогиня Герольштейнская» (1867). Первые две оперетты написаны на пародийно разработанные античные сюжеты, последняя под видом изображения вымышленного герольштейнского двора давала сатиру на монархический строй, осмеивала тупую военщину и развращенные придворные нравы. Оперетта—насквозь современный и даже злободневный жанр, и в то же время она опиралась на устойчивые и жизненные традиции: комической оперы, старинного ярмарочного театра и пародийно-сатирического использования мифологических сюжетов, применявшихся в литературе и театре XVII—XVIII веков. Под видом мифологических, псевдоисторических и сказочных персонажей оперетта изображала героев и нравы современного буржуазного Парижа. Если в героический период истории буржуазного общества, в эпоху революции и Первой империи, писатели, актеры и художники наделяли современных буржуазных деятелей чертами героев древнего мира, то во второй половине века буржуазный театр, обращаясь к античности, изображает ее героев в виде современных буржуа. Это сниженное, пародийное прочтение мифологического или исторического сюжета открывало неисчерпаемые возможности для всякого рода остроумных и неожиданных комических эффектов: античные боги и герои отплясывали модный канкан, крестоносцы отправлялись в крестовый поход на поезде.
Древние греки и персонажи старинной сказки вели себя, как типичные парижане. В образах героинь гомеровских времен легко можно было узнать современных дам «света» и «полусвета». Но обращение к пародийно-сатирическим сюжетам имело и другой смысл. Рисуя современные нравы под видом «травестированного» изображения мифологических или исторических персонажей, оперетта освобождалась от той официозной и, по сути дела, лицемерной морали, которая проповедовалась драматургией Ожье, Дюма и Сарду и становилась выражением подлинных принципов той житейской философии, которой следовал буржуазный Париж Второй империи.
Так, если нравоучительные драматурги в своих пьесах призывали укреплять основы семьи и осуждали неверных жен и мужей, то оперетта весело смеется над одураченным рогоносцем и с полным сочувствием относится к счастливым любовникам. Если эти же драматурги призывали к бережливости и даже «честной бедности», то для героев оперетты богатство — это возможность щедро пользоваться всеми радостями жизни.
В оперетте Оффенбаха «Прекрасная Елена» даже моление Афродите — богине любви и красоты — завершается канканным припевом «дзинь-ля-ля», как бы изображающим звон монет. В 1860-х годах в оперетте усиливаются черты политической сатиры, направленной против монархии, военщины, церкви, что делало этот жанр выражением растущего оппозиционного отношения широких общественных кругов ко Второй империи. В обстановке усиливающихся социальных противоречий и нарастающей политической тревоги театральная публика чутко реагировала на все политические намеки, содержавшиеся в оперетте. В античных богах оперетты «Орфей в аду» зритель узнавал современный Париж, а в аллегорическом персонаже общественного мнения ловил намек на лицемерие и беспринципность современной прессы.