«Отелло»

Многие эпизоды спектакля «Отелло» могут, пожалуй, создать впечатление, что действие строилось как цепь акций одних героев и реакций на них других. Но это впечатление обманчиво. Вспомним хотя бы сцену, где Дездемона пыталась обмотать голову Отелло платком, а тот бросал его наземь. Дездемона же в ответ разбивала тарелку, также швырнув ее на пол. Или, например, танец героев, танец любви-ненависти. Герои в таких «диалогах» не воздействовали друг на друга. По сути, это были монологи. Каждый из героев выходил из них, сохранив отношение к другому таким, каким оно было до этих диалогов.

Композиция здесь, как и в остальных спектаклях режиссера, определяется ходом двух параллельно развивающихся тем, бурным вступлением которых начинается спектакль и в соотнесении которых рождается его художественное содержание.

Составляющие первой из них — музыка, любовь, безоглядность, красота, страсть, даже гармония — в первых эпизодах спектакля. Это та кратковременная гармония в отношениях Дездемоны и Отелло, о которой герой пьесы говорит: «И сердце бьется чаще, чем твое, — / Единственное наше разногласье». Все это заявлено в энергичной игре Отелло на пианино, в романтической музыке, в счастливом гортанном хохоте героя, в том, как он приветствует каждого радостным криком, даже в том, как он ритмично притоптывает ногой. Эта тема продолжается выходом Дездемоны, сбежавшей из родного дома с дверью на спине: ее глаза светятся, тверд ее упрямый подбородок — и Отелло явно любуется ею и испытывает нескрываемую гордость за нее. Музыка здесь — не только в звучащей поэме З. Фибиха, но и в гармонии чувств героев по отношению друг к другу и к окружающему их миру. Возникшая у Отелло необходимость поделиться этой гармонией со всем миром, сообщить ему об этом и побудила его обратиться к роялю, к музыке. С ходом спектакля стремительно истончаются все составляющие этой темы, кроме любви. Будучи немилосердным по отношению к Дездемоне, Отелло немилосерден и к своей любви, однако она поразительным образом выживает. Нельзя согласиться с утверждением о том, что любовь здесь «в страшных мучительных корчах гибнет»¹. Дездемона до последнего своего мгновения, несмотря ни на что, страстно стремится к Отелло. Даже смертельно раненная, когда он то заключает ее в объятия, то отталкивает ее, героиня, пока позволяют силы, снова и снова падая, встает и рвется в его объятия. Даже оказавшись в плену своего заблуждения, Отелло на протяжении всего спектакля не в силах скрыть любовь, как бы ему этого ни хотелось. Отталкивая Дездемону, он тут же приникает к ней — и когда он еще сомневается в ее виновности, и когда он уже окончательно убедил себя в этом, и когда он уже оскорбил ее и неверием, и прямым упреком. Он то и дело грубо отбрасывает ее руки, прикасающиеся к нему. Например, в одном из эпизодов, спросив, не шлюха ли она, он стремительно приблизился к ней, обнял, поцеловал. Но тут же отринув, отбежал — и тут рванулась к нему она. Обняв и поцеловав, он закричал: «Прочь!» — и снова оттолкнул. В другом эпизоде нежно приник к ее шее. Попросил платок, подаренный им, и тут же швырнул Дездемону на одну дверь, на другую…

Составляющей этой темы оказывается также и романтическая влюбленность в Дездемону Кассио, проявляющаяся в его восторженных взглядах, обращенных к ней и не замечаемых ею. С этой темой связаны также бесконечные игры обитателей Кипра, безудержные, как и любовь героев.

Вторая тема связана с ревностью и страстью, уродливым, страшным, комическим в отношениях людей. Резкое вступление темы выражено в том, что Яго буквально изгоняет ненавистную ему музыку — музыку счастья героя и непонятного для поручика стремления поведать об этом счастье всему миру. Схватив играющего пианиста за шиворот, Яго вышвыривал его со сцены, причем делал это демонстративно грубо, заставив музыканта пронестись справа, где находился рояль, к авансцене и затем толкнув его в левую кулису.

Вступление этой темы было связано и с изображением рогатого Отелло, которое показывал Яго на одной из дверей. С недвусмысленными жестами Яго, который предлагает Родриго, пытавшемуся утопиться, наставить Отелло рога. С монологом Яго о том, что он ненавидит мавра, в то время как загибающиеся один за другим пальцы на его руках уже начали расчет недоброго замысла. Мотив страстной ревности становится не только принадлежностью этой второй темы, но и ведущей ее составляющей. Ее образуют и болезненные припадки Отелло, и его переходящая в насилие грубость по отношению к Дездемоне, и насилие Отелло по отношению к Яго, и унизительная для Отелло слежка за Дездемоной, когда он и Яго ползают на четвереньках, подглядывая за воображаемым интимным свиданием Дездемоны и Кассио. В развитии темы участвуют также комические и нелепые отношения Эмилии и Яго с бесконечными попытками Эмилии обратить на себя его внимание, с комическим торгом: если Яго поцелует ее ножку — то получит платок. Сюда же примыкают не менее комичные отношения Кассио и Бьянки, которая, придя на свидание, выставила целую батарею будильников.

Иногда две темы звучат одновременно, создавая пики драматического напряжения. Яркий пример тому — вальс Дездемоны и Отелло, особенно мгновения объятий-удушений.

В действии участвует и звучащий океан, то бушующий, то временами стихающий, в шум которого вплетаются разные по характеру крики чаек. Он то рифмуется со стихией любовной страсти, с энергией игры Дездемоны и ее сверстников, то соотносится со стихией ревности. Подобным образом вступают в действие и пробеги участников спектакля от линии рампы к арьерсцене и обратно с растянутыми полотнищами парусов. Персонажи с колеблющимися канистрами в руках также участвуют в становлении то одной, то другой темы. В каждый момент спектакля их поведение оказывается связанным с одной из них, а при одновременном вступлении тем — с ними обеими.

Трагедия развертывалась в полифонии этих драматически соотносящихся тем.

(Пока нет голосов)

Загрузка...