«Песнь песней». Композиции спектакля
Существенное место материал внелитературного происхождения занимает в спектакле «Песнь песней». Здесь режиссер вывел на сцену общество, людей, живущих рядом с героями. Среди строк «Песни песней» есть один стих, посвященный агрессии по отношению к Суламите со стороныстражей города («Встретили меня стражи, обходящие город, избили меня, изранили меня; сняли с меня покрывало стерегущие стены»), но его лишь с очень большой натяжкой можно считать исходным пунктом для создания проходящей через весь спектакль, развернутой темы тотального неприятия обществом того, что происходит с героями. Она в спектакле стала вполне самостоятельным, автономным от литературного материала художественным образом.
Общество здесь подобно тому, которое действует во «Временах года» и в «Фаусте», — это традиционное общество, с устойчивым укладом жизни и присущими ему коллективистскими установками. Рецензенты из статьи в статью настойчиво говорят об архаическом обществе, которому якобы посвящены спектакли Някрошюса. Между тем режиссера волнует, разумеется, современность, для которой названная модель не перестала быть актуальной. Ведь многие черты традиционного общества в большей или меньшей мере мир людей сохранил и в более поздние исторические эпохи, в том числе на постиндустриальном этапе своего развития. Достаточно вспомнить в связи с этим хотя бы характерный эпизод из первого фильма знаменитого боевика С. Сталлоне «Рэмбо», в котором героя арестовали за то, что его прическа резко отличалась от принятых в данном штате, а затем и попытались насильно подстричь, чтобы выглядел как все. Так что эта проблема, как и остальные волнующие режиссера вопросы, носит глобальный и пока что непреходящий характер.
Сюжет спектакля начинается и завершается демонстративно театральной рамкой, также сочиненной режиссером. В начале спектакля актеры торжественно готовят себя и сцену к тому, чтобы разыграть библейский текст.
Не менее торжественен финал спектакля, также полностью являющийся созданием режиссера. Здесь звучит исполняемый на органе И. С. Бах, и те же девушки вносят ширму, за которой оказывается конструкция, напоминающая орган: «свитки с древними письменами» — составленные рядом разновысотные рулоны ватмана, связанные бечевками. А перед ними актеры выставляют те самые газовые баллоны с крестами и другими символами, которые мы видели в начале спектакля и которые напоминают и храмы разных религий, и светские здания. Эти храмы воспринимаются как равнозначные и перед вечной «Песнью песней», и перед поэзией любви, о которой поведали режиссер и его актеры. И хотя орган является традиционным инструментом католической церкви, здесь это значения не имело. И орган, и музыка Баха возвышали только что разыгранное перед нами, как делали это и звучавшие по ходу спектакля библейские строки.
Рамка вводила в спектакль самих актеров, которые вначале готовились к действу по библейским строкам, а в финале, устанавливая элементы сценографии, завершали его.
За первой «рамочной» сценой последовал эпизод, который также не имеет отношения к литературному источнику и представляет собой своеобразную увертюру «внутрирамочной» части спектакля. Здесь перед нами развертывается охота за яблоком. До сих пор яблоко в рамке высоко висело над сценической площадкой, никем не замеченное. На самом деле его давно высмотрел персонаж П. Будриса. Недаром он появился уже с табуреткой и шестом. Но и с этими приспособлениями все его старания оказались напрасны. Другой персонаж (С. Тряпулис) — собственно главный Герой, как вскоре выяснится, — тоже пытался дотянуться до плода разными способами. И подпрыгивая. И с помощью согнутой пилы, которая, с силой разогнувшись, должна была его сбить. И встав на сложенную из камней башенку. И подбрасывая косу. И даже — пытаясь встать на плечо девушки и подбросив за яблоком мальчишку (В. Вилюе). Между тем еще один персонаж (К. Якштас) пришел со своим яблоком, которое он с аппетитом уплетал. Но оказался посрамлен, когда из его яблока был вытащен длинный жирный червяк. Желаемое же всеми яблоко оставалось висеть наверху. Когда оно вдруг стало опускаться, «народ» срочно развернул под ним скатерть. Но яблоко вновь замерло, никому не доставшись. Окруженное рамкой, оно уже тем самым явило свою необычность. Его неожиданное движение вниз эту необычность подтвердило. Люди же пытались поступить с ним, как с обыкновенным яблоком. Так в форме притчи эпизод обозначил ряд тем, которые затем были развернуты в ходе спектакля.
(Пока нет голосов)
Загрузка...