Шенье давал обет
В предисловии к изданию своей трагедии Шенье декларировал создание нового, гражданственного театра, существование которого было невозможно при старом режиме, потому что «нет морального величия там, где нет свободы. Как можно было говорить о добродетели нации, которая соглашалась терпеть Бастилию и тайные приказы об арестах?». И Шенье давал обет посвятить свое перо обличению феодализма и инквизиции, созданию театра граждан, а не рабов. Для политических позиций Шенье во время первого периода революции характерно, что, заостряя до предела антитираническую тему, он отнюдь не восстает против монархии как таковой. В том же предисловии он обращается к королю: «О Людовик XVI, король справедливый и милостивый, вы достойны быть главой французов.
Но злодеи стремятся воздвигнуть стену между вашим народом и вами. Они хотят уверить вас, что вы не любимы народом. О, придите в театр Нации на представление «Карла IX»: вы услышите восторженные крики французов, вы увидите слезы любви на их глазах, вы ощутите энтузиазм, который внушают ваши добродетели, и автор-патриот пожнет лучшие плоды своих трудов». Эта политическая концепция соответствовала устремлениям тех групп буржуазии, которые пытались задержать развитие революции на этапе конституционной монархии. Но монархические иллюзии еще не были изжиты народом. Антитиранический пафос трагедии Шенье на первом этапе революции совпал с уровнем революционного сознания масс. Трагедия «Карл IX» была вполне традиционна по формальным признакам. Она была строго подчинена единствам и совершенно лишена внешнего действия. Однако именно новаторские черты пьесы вызвали цензурный запрет «Карла IX». Черты нового видны прежде всего в решении образа короля. Французская трагедия была насыщена антидеспотической мыслью еще в XVII —XVIII веках. Но монументальные фигуры тиранов дореволюционных трагедий внушали страх именно своей силой. В титаническом величии Гофолии («Гофолия» Расина) или Магомета («Магомет» Вольтера) нашла выражение еще не сломленная историческая мощь феодально-абсолютистского строя. Шенье, создавший свою трагедию в момент созревания революционной ситуации, резко снизил образ тирана. Его Карл IX — дряблое ничтожество, жалкое подобие человека. Действие трагедии разворачивается как борьба враждующих партий за право и возможность воздействовать на неустойчивую, колеблющуюся волю короля.
Одержимые властолюбием королева-мать Екатерина Медичи и герцог Г из добиваются со-гласия короля на резню гугенотов. Адмирал Колиньи, канцлер Лопиталь и будущий король Франции Генрих Бурбон стремятся разрушить злое влияние и убеждением привести короля к идеям разумной власти, пекущейся о благе народа. Каждая сцена трагедии подчинена задаче раскрытия образа короля — трусливого, слезливо-сентиментального, подвластного вспышкам кровавых инстинктов полубезумца, в припадке исступленного садизма расстреливающего из окна Лувра своих подданных. Новаторскими были в этой трагедии и построение конфликта и психологический метод «Карл IX» — чисто политическая трагедия, личный конфликт в ней полностью отсутствует. С первых строк трагедии решается вопрос: быть или не быть Варфоломеевской ночи. И психология короля раскрывается исключительно в его отношении к замышляемому убийству тысяч ни в чем не повинных людей. Такой же конкретно политический характер носит и борьба за короля, которая происходит между «злыми» и «добрыми» персонажами пьесы.
Одержимая властолюбием Екатерина Медичи, ложью, демагогией и лестью направляющая к преступлению шаткий ум своего сына, рвущийся к престолу герцог Гиз и помогающий ему кардинал Лотарингский, раздувающие фанатизм в народе ради своих личных целей и выгод, — так раскрывает Шенье понятие «двора». Объективный вывод из пьесы был вполне ясен зрителю: наследственная единоличная власть — путь к преступлению против народа. Трагедия завершается патетической финальной сценой, в которой терзаемый муками совести король-убийца бьется в истерике, обвиняя себя в жестокости и вероломстве. Каждое слово этого исступленного монолога разоблачало королевскую власть. В нем вставал образ короля, залитого кровью своих подданных, коронованного злодея, поправшего законы, отвергшего веления чести и голос совести.
(Пока нет голосов)
Загрузка...