Современная критика
Несмотря на классический репертуар, Рашель была актрисой глубоко современной. Она привлекла массового зрителя не возрождением обветшавшего, ненужного жизни искусства, а новаторством художника, с огромной чуткостью улавливающего передовые, освободительные идеи своей эпохи. Трагическое искусство Рашели впитало настроения возрастающей тревоги и растущей революционности масс. Ее творчество как бы воспитало ту сокровенную мечту о героическом, которая жила в народных массах в годы нарастания революционных настроений, подготовивших 1848 год. Характерно, что великой артистке были чужды чувствительные, нежные, лирические роли. Масштабность, значительность конфликтов, их огромный общественный смысл были непременным условием творчества Рашели; они-то и определили обобщенную монументальность создаваемых ею образов и суровое величие ее красок. Чем ближе к революции, тем более трагически наполненным, более мощным по своему страстному гуманизму становилось искусство Рашели. В 1843 году она впервые сыграла «Федру». Современная критика неоднократно указывала, что Рашель преодолела в этой роли черты придворной эстетики, наложившей определенную печать на трагедию Расина, и вернула образ к его античному первоисточнику — к трагедии Еврипида. Федра Рашели утверждала высочайшую моральную требовательность и ответственность человека перед самим собой. Охваченная роковой любовью к пасынку, она металась, обезумевшая от страшной внутренней боли, испытывая мучительный стыд, борясь с охватившей ее страстью и произнося приговор над собой. Нарушая законы традиционной декламации, порывая со статуарностью и рассудояностью классицистского искусства, Рашель насыщала образ живой эмоциональной правдой; она смело рисовала сложный внутренний мир своей героини, раскрывая тончайшие переходы чувства, его развитие, его внутреннюю борьбу. Образ Федры, несущей идею этической бескомпромиссности человека, был воспринят современниками как одно из совершеннейших созданий артистки.
В канун революции 1848 года Рашель создала один из сильнейших своих антитиранических образов — Гофолию в одноименной трагедии Расина. В этой роли Рашель, действительно, предстала как актриса «грозных и разрушительных страстей», вызывающая ужас и содрогание зрителя. Ее Гофолия, все существо которой «дышало смертью и преступлением» (И. И. Панаев), была обобщенным выражением кровавой сущности самовластья. Реакционная критика отнеслась к этим выступлениям Рашели с открытой враждебностью. Жюль Жанен, который в свое время «открыл» Рашель, с ненавистью писал теперь об исполнении ею «гнусной», «зловещей» песни, которая разбивает покой нации. Но демократический зритель с энтузиазмом при-ветствовал любимую актрису, с такой силой выразившую порыв народа, его гнев, его ненависть к тем, кто предал или готовился предать революционный народ. Исполнение «Марсельезы» было идейной и творческой кульминацией Рашели.
В 1850-е годы Рашель переживает тяжелый кризис. Она все больше теряет почву под ногами. В годы революционного подъема никакие заигрывания политических мракобесов не могли уничтожить органическую связь искусства Рашели с настроениями широких народных масс. Но после 1848 года героическая патетика надолго перестала звучать во французском театре. Искусство Рашели потеряло связь с жизнью. Мучительно ощущая это, Рашель в годы Второй империи мечется в поисках нового репертуара, пытается стать актрисой буржуазной драматургии Скриба Понсара и других.
Но даже в лучшей из этих поздних ролей, роли Адриенны Лекуврер, она никогда не поднималась до трагической силы и героического величия своих прежних образов. Из искусства Рашели ушла большая тема, а вместе с ней ушли трепет живого чувства, непосредственность вдохновения — все то, что делало ее выдающейся актрисой французского национального театра. Политическая дезориентация Рашели, усиление ее связей с правящими реакционными кругами убили живую душу ее искусства. Демократический Париж принял как измену выступление Рашели в 1852 году в торжественном официальном спектакле, где недавняя исполнительница «Марсельезы» прочла монархические стихи. Актриса потеряла теперь любовь и уважение массового зрителя.