Увлечение конкретно-чувственным изображением
Сюжет «Марьон Делорм» строится на историческом материале Франции XVII века. Но подлинно историчен в драме только пестрый фон, великолепно выписанные Гюго внешние 168 черты эпохи, детали быта, одежды, своеобразие улиц, толпы, острые характерные зарисовки отдельных фигур.
Это увлечение конкретно-чувственным изображением мира явилось выражением восстания молодого Гюго против аскетической абстрактности классицизма. Динамические и разнообразные, насыщенные местным колоритом жанровые «массовки» сыграли большую роль в сценической реформе, произведенной романтиками. Они потре-бовали ломки канонической мизансцены классицистского театра. Для передачи прихотливого и свободного движения толпы не годились ни построение полукругом, ни привычная фронтальность классицистского спектакля, ни балетная завершенность жеста.
Эти массовые сцены заставляли овладевать всей глубиной сценической площадки, искать методы жизненно правдоподобного изображения на сцене поведения толпы. Новаторское значение романтической драмы Гюго и других драматурговромантиков в значительной мере заключалось в том, что они ввели на сцену ощутимый «вещный мир». Эта «вещность» ро-мантической драмы помогла французскому театру в его движении к сценическому реализму. Но исторический жанризм не мог заменить подлинного раскрытия существенных противоречий эпохи. В «Марьон Делорм», как и в других пьесах Гюго, действуют реальные исторические персонажи, но весь ход действия определяется этическими столкновениями. Отказываясь от социального обоснования событий и поступков героев, Гюго неизбежно приходит к нагромождению случайностей, играющих в развертывании конфликта определяющую роль. Однако демократизм Гюго всегда заставляет его видеть доброе начало в отверженных и угнетенных, а олицетворением зла выступают в его драмах прежде всего представители государственной власти, воплощающие тупость и жестокость. Пьесой «Марьон Делорм» Гюго вступил в открытую полемику с А. де Виньи — признанным вождем консервативного крыла романтизма. В своем программном романе «Сен Марс» (1826) А. де Виньи, давая обличительную характеристику Ришелье, стоял на феодально-реставрационных позициях и утверждал в качестве положительного героя романа аристократа Сен Марса. Гюго в драме «Марьон Делорм», используя тот же исторический материал, противопоставил разоблачаемому им образу деспота Ришелье гонимых обществом людей, носителей высокой гуманистической морали. Не давая объективной политической оценки исторической роли Ришелье, Гюго сделал его аллегорией зла, символом антинародной власти. Сам Ришелье не появлялся на сцене, осуществляя свою роль через шпиона Лафемаса, безжалостного, как породивший его закон. Критическая направленность драмы усиливается введением в нее образа короля Людовика XIII. Продолжая традиции буржуазного революционного классицизма и развивая тему, намеченную М. -Ж. Шенье, Гюго рисует слабого, ничтожного правителя. Образ этого трусливого безвольного короля, ничего не по-нимающего в государственных делах и подвластного жестокому кардиналу, убивал самую идею королевской власти и в канун Июльской революции воспринимался как прямой политический намек на последнего Бурбона — Карла X. Выразителями положительного начала в пьесе Гюго выступают незаконнорожденный юноша Дидье и куртизанка Марьон Делорм. Намеренно избирая своими героями людей, стоящих не только вне высших общественных сфер, но вообще вне официального понятия «общества», Гюго делает их выразителями своей гуманистической программы. Образы эти овеяны дыханием подлинной поэзии, проникновенным лиризмом.
(Пока нет голосов)
Загрузка...